Фото художника Василия Верещагина

Поездка на богомолье

- Валяй, Степа! - прикрикнул Алексей Верещагин.- Пляши! Все грехи замолятся!.. Пляши, дозволено!

На печке блин
И под печкой блин,
Не хочу я блина,
Мне бы кружку вина!..

- Подковыривай, ходи с носка!..
- Пляши, черт, будет и вино!.. - ободряли Степана оба брата Верещагины.

Эх, Офроська моя.
Не брось-ка меня,
Не брось, не покинь,
У тебя я один!
Как один господин
Ехал помолиться, -
Дай бог,
Кабы сдох,
Черту пригодится!..

- Ну уж это не те слова, этого не дозволю! Над господами насмехаться нельзя, - зашумел Василий.
- Ничего, ничего, всё можно... Из песни слова не выкинешь, - заступился за мужика Алексей и, лихо покрутив гвардейские седые усы, подал ему кружку с вином.
И снова, даже не передохнув, Степан выпил и продолжал свою незамысловатую пляску.
- Да ты хоть закуси чем-нибудь, - предложил Алексей. Но Степан, загнув рубаху и ударив себя ладонью по голому брюху, ответил на это очередной частушкой:

Любят наши мужики
На закуску рыжики,
Топаю, потопаю,
Чего-нибудь полопаю!..

А пока Степан под песенки-прибаутки плясал, изгибаясь в три дуги, Вася Верещагин сидел на телеге, в стороне от всех домочадцев, и карандашом в альбоме быстро зарисовывал пляшущего мужика. Делал он это со страстью и увлечением; плотно сжав тонкие губы, бросая прищуренный взгляд на плясуна, Вася никого больше не видел и ничего не замечал. Прошло несколько минут - и Васин рисунок в альбоме рассматривали праздные путешественники. Дядя Алексей восхитился и сказал брату:
- Не жалей, Василий, денег на обучение Васятки. Учи. Найми ему хороших учителей в Питере. Смотри-ка, как он Степу изобразил!
Отец Васи, давно не баловавший сына ласковым словом, посмеялся, глядя на рисунок, и пообещал при всех, что, выручив осенью деньги за лес, даст Васе сто рублей на оплату учителя-живописца. Степан спьяна не захотел даже посмотреть на рисунок, он счел Васину затею за насмешку. Закурив толстую цигарку крепкого табаку-самосаду, Степан сел подальше от Верещагиных и заворчал, подозвав к себе Васю:
- Пустяки этакие картинки. Для смеху только. Ну, я понимаю, когда в церквах на стенах богов пишут, а меня за пляской к чему? Барам поиздеваться? Изорви!
- Да что ты, Степан, я без всякого зла, не в обиду тебе, - оправдывался Вася.
- Ну смотри, только никому больше этим не хвастай, не то на охоту с тобой не пойду ни разу. Не велико диво - картинка, - не унимался Степан, - ты бы вот так малевал, как в старину мой тезка - Степан Разин. Тот попал однажды в острог. Слуги царские его где-то сцапали и посадили. Стража у ворот, стража за стенами. Не убежишь, не ускочишь. А Стенька Разин взял уголек, да на стене и нарисовал лодку с веслами. А потом плюнул на ее да ладонями похлопал... дверь распахнулась, хлынула вода, он вскочил в лодку - да и был таков! Уплыл ведь, и снов? за кистень да за топор. Ох, и доставалось от него господам! В бога не веровал, с чертом знался. Вот откудова у Стеньки и волшебство происходило...
Степан помолчал, кивнул Васе головой многозначительно, дескать, не всё господа знают, кое-что и мы разумеем. Помолчал и снова заговорил:
- Стеньку народ любил. Вот бы ему царем быть!..
- И ты веришь, что Разин таким способом из тюрьмы в лодке удрал?
- А как же, Вася, может быть, сказка - это складка, выдумка, зато песня - быль. А в песнях про тот случай так поется:

...Не со гор ли вода катилася,
Да каменна тюрьма развалилася;
И бежал Степан Тимофеевич
В быстрой лодочке-душегубочке...

Вася, не возражая, слушал его. «Верит человек легендам - и пусть верит», - мысленно рассуждал он о Степане, крепком, кряжистом охотнике-следопыте.