Фото художника Василия Верещагина

На Шипке все спокойно

Вот это-то «благополучие» и довело французов до того, что сам император угодил в плен!..
За чаем разговорились о политике, о социалистах и анархистах. Скобелев выспрашивал Верещагина:
- Чего они хотят, чего стремятся достигнуть? Скажите, Василий Васильевич, вы ведь знаете требования этих господ?
- Ясно, чего хотят, - сказал Верещагин. - Ни больше ни меньше, как уравнения богатств в грядущем обществе. Они требуют материального и нравственного уравнения всех прав... Они стремятся открыть действительную эру свободы, равенства и братства, взамен теней этих высоких вещей, какие существуют ныне... Будут осложнения, споры, гражданские войны...
- Все это интересно и, пожалуй, страшно. А когда это может, по вашему мнению, произойти? Кто может быть победителем в этой борьбе? - снова спросил Скобелев, об-локотясь на стол.
Василий Васильевич сделал значительную паузу, сопроводив ее несколькими глотками чаю, и посмотрел вокруг себя. В помещении, где они находились, никого посторонних не было. Ординарец расположился за дверью в прихожей. За капитальной глинобитной стеной шумели офицеры штаба.
- Весьма вероятно, - тихо заговорил Верещагин, - что даже нынешнее поколение будет свидетелем чего-либо серьезного в этом отношении. Что же касается до грядущих поколений, то нет сомнения, что они будут присутствовать при полном переустройстве общественного порядка во всех государствах... И должен сказать: не всегда, нет не всегда будут одерживать верх Галифе и Тьеры... Если только Наполеон Первый не ошибался, утверждая, что победа всегда останется за «крупными батальонами», - победят «уравнители». Число их будет очень велико. Кто знает человеческую природу, тот поймет, что все, кому не придется терять много, в решительный момент присоединятся к тому, кому терять нечего...
- Да, пожалуй, все это так и будет, - задумчиво проговорил Скобелев, - но, видимо, мы не будем свидетелями больших перемен.
- Как знать! Все будет зависеть от обстановки. Крутые повороты и перевороты происходят во время войны. Но война войне рознь. Народ это смекает. Народ нельзя долго обманывать. Он потребует правды.
Во время беседы в помещение вошел один из любимцев Скобелева, не раз отличившийся в боях полковник Панютин. Он только что приехал с позиций, где на подступах к турецким укреплениям Шипка - Шейново его полк вел перестрелку с турецкой пехотой. Скобелев и Верещагин приветливо поздоровались с полковником.
- Ну-с, господин полковник, садитесь чай пить, - пригласил Скобелев полковника, а Верещагину сказал: - Вое это очень интересно, Василий Васильевич, но ужели подобные вещи знают мои офицеры?
- Эх, Михаил Дмитриевич! И среди офицеров есть которые «сами с усами»...
На этом их разговор прекратился. Подошел Куропаткин, за ним граф Келлер. Началось обсуждение плана наступления на Шипку - Шейново. Верещагин слышал, как осторожный в своих решениях начальник штаба Куропаткин возражал против смелого скобелевского плана. Ссылаясь на авторитет Мольтке, Куропаткин убеждал, что в зимнюю морозную и вьюжную пору Балканы непреодолимы, что если двинуться - будут опять напрасные жертвы, что надо ждать весны, лета...
- Будем воевать не по шаблону, - решительно возразил Скобелев. - Все продумаем до мелочей, чтобы выбить турок из района Шипка - Шейново... Готовьте, господа, войска, поднимайте боевой дух солдат. О времени и порядке наступления скоро отдам приказ. Руководство операцией возложено на меня.
Все разошлись, снова остались вдвоем Скобелев и Верещагин. Генерал молча сидел над испещренной карандашом картой, затем подозвал к себе художника и предложил ему принять участие в разработке операции.
- Конечно, опять жертвы, но надо сделать все от нас зависящее, чтобы их было как можно меньше. Вас, Василий Васильевич, я назначаю на время операции своим адъютантом...
В морозное утро девятого января под прикрытием густого тумана Скобелев двинул войска на турецкие редуты. Артиллерия поддерживала наступающих, била по укреплениям, мешая туркам вести прицельную стрельбу по русским батальонам и болгарским дружинам, находившимся под командой Скобелева. Не успел рассеяться туман, как наступающие русско-болгарские части, пехота и батарея из восьми горных орудий, оказались на очень близком расстоянии от турецких редутов, перед жерлами выглядывающих из-за каменных брустверов пушек. Началась пальба, горячая рукопашная схватка. Грудами лежали трупы русских и турок перед редутами и за редутами, в расположении турецких гарнизонов. Над турецким штабом взвился белый флаг. На главном участке боя турки сложили оружие. Обезоруженные пленные строились в колонну. Сдался в плен сам командующий, Вессель-паша, и с ним весь штаб - пятьдесят офицеров и четыре паши. На флангах еще шла перестрелка. Отдельные турецкие части и редуты не сдавались. Против них отчаянно и успешно сражался вооруженный трофейными английскими винтовками полк под командой храброго Панютина. Не щадя своей жизни, дрались болгарские дружинники: никто из наступавших не хотел быть в последних рядах. Борьба на флангах продолжалась. От обильно пролитой крови снег местами растаял, обнажив землю.
- Почему не сдаются остальные? Зачем напрасное кровопролитие? - сердито спрашивал Скобелев пленного Вессель-пашу.
- Не знаю, - отвечал тот. - Я приказал всем сдаваться. Возможно, с Филиппополя прибудет на помощь Сулейман-паша с войском. Они ждут...
- Ах, вот как!.. - тихо сказал Скобелев. Его глаза сверкнули, и лицо стало ярко-бронзовым, под цвет рыжей бороды. - Так знайте: вашего Сулеймана растрепал наш Гурко, а против этих упрямых башибузуков я сейчас же двину бригаду, а на придачу ей вологодский полк, и прикажу в плен никого не брать!..
Скобелев заметил, как Вессель-паша дрогнул и, о чем-то поговорив с четырьмя пашами, сказал:
- Разрешите послать на фланги из числа пленных двух офицеров, пусть передадут от моего имени: лучше плен, чем безрассудная смерть...
В тот же день весь узел укреплений со всеми остатками гарнизонов в районе деревень Шипка - Шейново сдался на милость победителя. Обоз за обозом эвакуировались раненые. Скобелев приказал построить полки, участвовавшие в штурме. В долине на фоне заснеженных шипкинских гор ровными длинными рядами вытянулся строй солдат.