<>

Константин Коничев. Повесть о Верещагине

   

Верещагин
   
   
Фото художника
Василия Верещагина
 
  

  
   

Содержание:

В родительском доме - 2 - 3 - 4
В царский приезд - 2 - 3
Поездка на богомолье - 2 - 3
Первое плавание - 2
На избранный путь - 2 - 3
В дни «освобождения» - 2
В Академии - 2 - 3
В Тифлисе
В Париже - 2 - 3 - 4 - 5
Поездка в Закавказье - 2 - 3 - 4
На Шексне - 2 - 3 - 4
В Туркестане - 2 - 3 - 4
«Забытый» и другие - 2 - 3
Персональная выставка
2 - 3 - 4 - 5
В путешествие - 2 - 3
В Индии - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
Накануне войны - 2 - 3 - 4
На Балканах - 2 - 3 - 4 - 5
На Шипке все спокойно - 2 - 3 - 4
Картины и выставки
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
Стасов - 2 - 3
В годы преследований - 2 - 3 - 4
Три казни - 2 - 3 - 4
На венских выставках - 2 - 3 - 4
В Америке - 2 - 3 - 4 - 5
Фонограф Эдисона - 2
У Маковского - 2 - 3
Распродажа картин - 2
Над седым Днепром
2 - 3 - 4 - 5 - 6
Вологодские типы - 2 - 3
Верещагин и Кившенко - 2 - 3
Весной на Севере
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8
На Поклонной горе - 2 - 3 - 4
У Забелина - 2 - 3
По следам 1812 года - 2 - 3 - 4 - 5
Портрет Наполеона
На выставках - 2 - 3
В Крыму
Снова за океан - 2 - 3
Поездка в Японию - 2 - 3 - 4 - 5
На Дальний Восток - 2 - 3
В Порт-Артуре - 2 - 3 - 4
На собрании в Академии

   


Весной на Севере

На широком плесе у села Черевкова догнали огромные плоты бревен. Плоты шли с Вычегды «из зырян», по течению, без парохода. А когда был встречный ветер, они приставали к берегу с подветренной стороны, и сплавщики проводили время у костров в ожидании хорошей, тихой погоды. Однажды Верещагин приткнул свою барочку к хвосту плота, состоявшего из нескольких десятков тысяч сосновых бревен. Плоты сопровождал чиновник удельного ведомства, человек интеллигентный, в пальто со светлыми пуговицами и с золотистой веточкой-кокардой на фуражке. Правильная, клинышком, бородка и пенсне с черным шнурочком, зацепленным за пуговицу, свидетельствовали, что чиновник имеет близкое отношение к городу, к богатейшим хозяевам удела. Верещагин пригласил его на чашку чая, благо Андрюшка кипятил па палубе ведерный самовар почти беспрерывно: ему нравилось, что самоварная труба, возвышаясь над каютой, дымит, как у заправского парохода. Чиновник обрадовался неожиданному знакомству с известным художником. В разговоре старался показать себя достойно. Разговорились о северном русском лесе: о том, сколько гибнет леса от пожаров в летнюю пору, как много его гниет в местах, где хищнически вырубают корабельные рощи и отправляют лес за границу, главным образом в Англию.
- И тут Англия! - воскликнул Верещагин. - В Индии она хозяйничает, в Америке ее капитал... Из России она лес выкачивает, да не только лес! А что достается русскому мужичку, вот этому самому, который, скажем, стоит с багром у вас на пароме?..
- Сорок копеек в день, - поведал чиновник.
- И плюс болезни от простуды да риск утонуть во время бури, - добавил Василий Васильевич.
- Случается и это, - согласился чиновник.
Верещагинская барка-яхта, причалив к плоту, медленно тянулась по течению реки. Посреди плота - избушка чиновника, на задних плотах - шалаши из еловых веток - жилища сплавщиков; тут же, на травянистом дерне, очаг с таганом, чайники и котелки. Длинными, гребными веслами и шестами сплавщики направляют плоты на стрежень реки. В знакомстве с простыми людьми, в наблюдениях за их жизнью, в работах над зарисовками двинских берегов и древних архитектурных памятников проходило путешествие Верещагина. Не торопясь, с длительными остановками в двинских деревнях и селах, он добрался до бойкого портового Архангельска. В Троицкой гостинице, на главном проспекте деревянного, пропахшего треской и тюленьим жиром города, Верещагин остановился на несколько дней. В светлые северные ночи он ходил по набережной, любовался на оранжевые, с золотистой россыпью закаты, дышал свежим морским воздухом. Изредка устанавливал измазанный красками, видавший виды этюдник где-либо в укромном месте, подальше от любопытных глаз, и набрасывал на фанерных дощечках берег Двины, прозрачные дали Заостровья, деревянный домик Петра Первого- все то, что казалось ему привлекательным и интересным.

Из Архангельска в бурную непогодь на морском пароходе Верещагин отправился в Соловки. Однажды Верещагин зашел в монастырскую иконописную мастерскую, рассчитывая хотя бы там обнаружить даровитых живописцев. Но мастерская по изготовлению дешевых икон работала под надсмотром архипастыря, преследуя лишь цель наживы - увеличение и без того огромных монастырских доходов. Бесплатный труд богомольцев-отходников на монастырских лугах, огородах и скотных дворах, роскошная жизнь высшего духовенства и приезжей, столичной знати - всё это вместе взятое оставило у художника-путешественника самое тяжелое впечатление. На память от посещения Соловков остались всего-навсего две торопливые зарисовки. Не хотелось браться за палитру: нелегко было видеть, чувствовать и понимать, что за этими крепостными стенами, в прекрасных архитектурных созданиях русской древности, творится что-то пошлое и гнусное.
«Недолго все это продержится! - думал Верещагин, взирая на монастырские порядки. - Народу нужна всеобщая грамотность, культура, и если всё это со временем будет - устои религии пошатнутся и рухнут. И тогда Соловки, и Печерская лавра, и прочие памятники старины - всё превратится в музеи, достойные восхищения и сознательного преклонения перед разумом и творением рук человеческих.»
Опираясь на суковатую палку, Верещагин одиноко ходил вокруг серых, поросших травой и мохом монастырских стен. На обтесанных тяжелых, тысячепудовых камнях виднелись чуть заметные царапины - следы бомбардировки монастыря англичанами. Тут же валялись ржавые осколки и неразорвавшиеся чугунные ядра. Прошло сорок лет с тех пор, как английские военные корабли, подойдя к Соловкам, открыли ураганный огонь по монастырю. Настойчиво пытались тогда англичане захватить этот остров и превратить его в свой опорный пункт на русском Севере. Но крепки стены соловецкие, а еще крепче в борьбе с врагами люди русские. Этот клочок земли, окутанный туманами, омываемый беломорскими волнами, оказался для англичан неприступным. Верещагин постучал палкой по ядрам, наклонился, посмотрел внимательно на их калибр и форму, вспомнил, что и в семьдесят седьмом году турки на болгарской земле стреляли такими же, тогда уже немного устаревшими, английскими снарядами.
«Вот она - «англичанка»! Везде-то она сунется!- подумал он. - Даже сюда, на Север. Нет, господа лорды, здесь вам не Индия. А что еще будет, когда со временем Индия - эта безмолвная, многомиллионная страна - поднимется? Кто сеет ветер, тот пожнет бурю...»
Осмотрев стены монастыря, Верещагин еще долго ходил по лесным соловецким тропам, поднимался на холмы, где в чаще зелени находились притаившиеся монашеские скиты. С высоких холмов виднелась беспредельная беломорская гладь. Чайки огромными стаями с криком кружились над морем. С юго-западной стороны в туманном мареве показалась на скалистом берегу богатая рыбой и жемчугом, избяная, кондовая Кемь...

продолжение