<>

Константин Коничев. Повесть о Верещагине

   

Верещагин
   
   
Фото художника
Василия Верещагина
 
  

  
   

Содержание:

В родительском доме - 2 - 3 - 4
В царский приезд - 2 - 3
Поездка на богомолье - 2 - 3
Первое плавание - 2
На избранный путь - 2 - 3
В дни «освобождения» - 2
В Академии - 2 - 3
В Тифлисе
В Париже - 2 - 3 - 4 - 5
Поездка в Закавказье - 2 - 3 - 4
На Шексне - 2 - 3 - 4
В Туркестане - 2 - 3 - 4
«Забытый» и другие - 2 - 3
Персональная выставка
2 - 3 - 4 - 5
В путешествие - 2 - 3
В Индии - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
Накануне войны - 2 - 3 - 4
На Балканах - 2 - 3 - 4 - 5
На Шипке все спокойно - 2 - 3 - 4
Картины и выставки
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
Стасов - 2 - 3
В годы преследований - 2 - 3 - 4
Три казни - 2 - 3 - 4
На венских выставках - 2 - 3 - 4
В Америке - 2 - 3 - 4 - 5
Фонограф Эдисона - 2
У Маковского - 2 - 3
Распродажа картин - 2
Над седым Днепром
2 - 3 - 4 - 5 - 6
Вологодские типы - 2 - 3
Верещагин и Кившенко - 2 - 3
Весной на Севере
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8
На Поклонной горе - 2 - 3 - 4
У Забелина - 2 - 3
По следам 1812 года - 2 - 3 - 4 - 5
Портрет Наполеона
На выставках - 2 - 3
В Крыму
Снова за океан - 2 - 3
Поездка в Японию - 2 - 3 - 4 - 5
На Дальний Восток - 2 - 3
В Порт-Артуре - 2 - 3 - 4
На собрании в Академии

   


Над седым Днепром

К весне Верещагин успел обзавестись всем необходимым по хозяйству на новом месте жительства и, спокойный за благополучие жены и ребенка, оставив дом под надзором хорошего работника и надежной прислуги, решил поехать на несколько дней в Киев - подышать привольным днепровским воздухом, посмотреть на киевскую старину, повидать людей, ценящих и любящих искусство. В Киеве на вокзале Василия Васильевича встретили сахарозаводчик и собиратель картин Иван Николаевич Терещенко, искусствовед Адриан Викторович Прахов и коллекционер всяческих древностей Богдан Иванович Ханен-ко. От вокзала все они на двух парах -вороных, запряженных в блестящие лакированные кареты, рысцой поехали по булыжной мостовой в центр города, к особняку Терещенки. Пирамидальные тополя в окружении цветущих акаций ровными длинными рядами стояли вдоль холмистого бульвара. По сторонам над тротуарами стройно возвышались пышные, густые каштаны. Шумный Киев с множеством церквей и монастырей утопал в зелени садов. Над городом - ни облачка, лишь чуть заметно струилась маревом солнечная кисея. Воздух был напоен запахами цветущей зелени.
Терещенко сидел рядом с Верещагиным, слегка обняв его. Он был рад знаменитому гостю.
- Мне бы сначала в гостиницу проехать, привести себя в порядок с дороги... - обратился Верещагин к Ивану Николаевичу.
- Ни в коем случае! - возразил Терещенко и крепко обнял за могучие плечи гостя. - Едем ко мне - и никаких вам номеров и гостиниц. Вы - мой гость, и будьте любезны, живите у меня, сколько вам заблагорассудится. В моих палатах места хватит, а повара мои - мастера по изготовлению всяческих яств. Надеюсь, они вам угодят.
Верещагин согласился. Терещенко принял его и, после сытного и хмельного угощения, в первую очередь повел в свою галерею показывать приобретенные у известных художников картины. Тут было много замечательных лесных пейзажей Шишкина, несколько произведений Репина и Айвазовского, работы передвижников и «академиков». Верещагин, не угождая хозяину похвалами, молчаливо прошел через несколько комнат, увешанных картинами в массивных золоченых рамах. Но там, где висели работы Репина, он остановился и сказал:
- Вот этого я люблю больше всех остальных. Великий талант! Из последних его вещей мне особенно нравятся «Запорожцы». Видел я недавно в Петербурге. Хорошо картина написана...
- Продает? - спросил Терещенко.
- Кажется, продал Третьякову.
- Ох, уж этот Третьяков!..
- Ничего, не обижайтесь на Павла Михайловича. Если бы не было его, не было бы многих художников на Руси. - И Верещагин вернулся к Репину: - В его «Запорожцах», на мой взгляд, есть не для каждого заметные недостатки: весь характер картины - тарасобульбовский, если так можно выразиться, а не строго исторический. Однако глядя на его запорожцев, убеждаешься, что такие степные богатыри могли всегда защитить матушку-Русь от нашествий султана. И где он такие натуры отыскал? Что ни лицо - то характер!.. Смотрел я эту группу запорожцев и, кажется, слышал их острословье и задорный здоровый смех. И хотелось самому вмешаться в их разговор и добавить несколько соленых слов в адрес султана турецкого... Ну, а где же у вас мои картины? Показывайте, Иван Миколыч!..
- Они у меня на особом положении, - ответил Терещенко. - К вашему приезду я приготовил специальную верещагинскую экспозицию. Пройдем сюда...
Вслед за хозяином в светлый зал галереи вошли Верещагин, Прахов и Ханенко. Солнце поднялось на полуденную высоту и сквозь стеклянную крышу и потолок ровным светом падало на все четыре стены. На одной из них в центре висела картина «Победители», созданная Верещагиным вскоре после русско-турецкой кампании 1877- 1878 года. Эта картина, изображающая, по выражению Стасова, трагический маскарад, была одним из самых ценных сокровищ искусства среди других приобретений Терещенки.
- Знаете, Василий Васильевич, - не без удовольствия заговорил Терещенко, - ваши «Победители» - я бы назвал их просто мародеры - чуть-чуть не наделали мне неприятностей. Проезжал как-то из Петербурга в Турцию турецкий посол со своей свитой. От кого-то наслышался он о моей галерее и пожелал зайти сюда. Выпили кахетинского, пошли осматривать галерею. Долго он восторгался, но как только дошел до ваших «мародеров», взглянул - и остолбенел: сразу, видимо, понял, в чем суть. А потом, как ошпаренный, повернулся - и ну бежать. Свита за ним. Так, не простившись, и удрал!..
- Правда в нос ударила, не выдержал, - как бы вскользь заметил Верещагин.
Подошли к другой картине - «Два ястреба», или «Башибузуки», на которой были изображены два головореза, захваченных в, плен нашими солдатами. Ханенко заинтересовался - ужели и в самом деле Верещагин требовал повешения этих самых «двух ястребов»?
- Ничего дурного в этом факте не вижу, - ответил Верещагин. - Эти два изверга зверски уничтожали мирное население. Повесить их следовало. Но генерал Струков не дал распоряжения повесить их. И тогда болгары сами искромсали этих башибузуков.
Верещагин осмотрел всю экспозицию своих картин и этюдов и одобрил их удачное размещение.
- Вижу, Иван Николаевич, что мои проданные вам картины находятся в надежных руках: сохраняются навечно и разрознены не будут. Галерея у вас замечательная. Обогащайте ее и впредь. Не жалейте денег. Народ скажет спасибо за труды и заботы по созданию картинной галереи в Киеве.
- Хотелось бы потягаться с Третьяковым, - сказал на это Терещенко, - а что о народе, так ему еще - увы! - далеко до понимания искусства.

продолжение