Фото художника Василия Верещагина

Весной на Севере

- Трудно сказать, однако судя по древней церковной утвари, где нередко встречается чернение по серебру, ремесло это существует несколько веков. Нестор Кукольник, издававший примерно лет шестьдесят тому назад «Художественную газету», как-то упоминал, что еще в одиннадцатом веке в Новгороде и на русском Севере чернение по серебру было уже известно. Так что, голубушка, наше представление о Севере как о диком «чудском заволочье» не весьма точно. Культура на русском Севере по рекам Кубине, Сухоне, Двине и по всему Беломорскому побережью имеет свою богатую историю, записанную в монастырских свитках, но пока малоизвестную.

Ознакомившись с Устюгом, Верещагин поспешил в Сольвычегодск. Снова палуба парохода, отходящего на север - туда, где смыкаются воедино Вычегда с Двиной. Верещагин держал в руках браслет с изображением Великого Устюга и внимательным глазом художника сверял точный рисунок безымянного мастера с панорамой города. Вместе с солнечной весной, с половодьем, после долгой зимней спячки пробуждалась и оживала незатейливая кипучая трудовая и торговая жизнь северного города. Пароход, свистнув три раза, отвалил от пристани. Сухона слилась с рекой Югом, расширилась, образовав Малую Двину. Широкая, спокойная гладь реки раскинулась ровным плесом. За Котласом кончились высокие берега. Мутная, быстрая Вычегда из далеких коми-зырянских лесов, из-под самого седого Урала грозной, многоводной силищей шла навстречу Малой Двине.
Около Котласа столкнулись две огромные северные реки. Столкнулись и, рассвирепев, отхлынули одна от другой, разлились по подлесной низине. Потом обе, свернув на север, вдруг помирились и дружно пошли по одному руслу - к Белому морю. Здесь, на слиянии двух этих рек, в раннюю весну, когда чуть-чуть начинала цвести черемуха, погода стояла хмурая. Густые серые облака вплотную давили на хвойные леса, на широкие речные разливы. Моросил частый дождик. Солнце пряталось за тучи, не показывалось, и трудно было догадаться - где, в какой стороне оно гуляет - холодное, словно бы нежелающее пробиться лучами к неприветливой северной земле. Непривлекательны, бледны и суровы в эту пору краски на севере. Верещагин никак не мог работать. Даже зарисовки в записной книжке - и те не удавались. Суровая природа севера при ненастной погоде создавала унылое настроение. Хорошо, что были взяты с собою книги, целая пачка, для ознакомления с вологодским и архангельским Севером. Тут были и путешествия Лепехина и Челищеви, и очерки Немировича-Данченко, и книги местных краеведов-самоучек с описанием прошлого и настоящего русского Севера.

К приезду Верещагина в Сольвычегодск подоспела из Яренска построенная по его заказу барочка-яхта. Пока заканчивалось оборудование на барке, устанавливались две печки, обивались в двух каютах стены войлоком, пока три бурлака - два Гаврилы и один Андрюшка - заготовляли для себя и для хозяина с семьей в путь-дорогу харчи: картошку, сухари, кислую капусту и немного говядины, - Верещагин, оставив жену и ребенка в уютной квартире близ Строгановского собора, отправился в город. Городок небольшой - менее тысячи жителей, на каждую сотню сольвычегодцев приходилось по полторы церкви, так что весь город - подобно Великому Устюгу или сказочному Китеж-граду - был обставлен звонницами-колокольнями, церковушками и дивными храмами древней замысловатой архитектуры. В старом соборе и монастыре времен Грозного на иконостасах сверкали уральские самоцветы и сибирские изумруды, добытые еще Ермаком во время его похода в Сибирь. Древний северный русский городок приглянулся Верещагину. Пробовал он рисовать иконостасы и входные врата у собора, построенного и украшенного строгановскими холопами, но показалось ему это занятие бесполезным.
- Нет смысла воспроизводить искусство в искусстве. Настоящее искусство неповторимо. Пусть люди видят его таким, каким оно создано первоначально.
И Лидия Васильевна ему советовала:
- Конечно, Вася, с такими настроениями - не работа. Давай-ка налаживай на барке паруса, ты ведь как-никак бывалый моряк-гардемарин, да и поплывем-ка мы вниз по матушке по Двине-реке что к тому ли ко городу Архангельску, ко славну острову Моисееву, где царь Петр жировал да поторговывал, где гостей принимал из заморских стран... - заговорила она нараспев, как сказительница.
- Эге, да ты, Лида, не успела на Север приехать, а уже сказительницей становишься!. Откуда это у тебя такой складный говорок взялся?
- У здешних баб наслушалась. Да еще из книг вычитала.
- Ну что ж, ты права... Задерживаться не будем. В любую погоду на нашем суденышке можно двинуться вниз по Двине.
Путешествие предстояло недальнее, всего на шестьсот верст, - до Архангельска. Этот путь по течению быстрой реки при попутном ветре можно было завершить за четыре дня и ночи. Но Верещагин имел давнее намерение - путешествовать медленнее, видеть больше, и рассчитал свой путь по Двине на полтора месяца. Сразу же, как только из Вычегды верещагинская яхта вышла под парусом в Двину, показались у левого берега рыбацкие лодки. После одной удачной тони, подкрепившись свежей нельмой и ершовой ухой с луком и перцем, Верещагин поставил яхту на якорь и в легкой лодочке выехал на берег к рыбацким пристанищам.