<>

Константин Коничев. Повесть о Верещагине

   

Верещагин
   
   
Фото художника
Василия Верещагина
 
  

  
   

Содержание:

В родительском доме - 2 - 3 - 4
В царский приезд - 2 - 3
Поездка на богомолье - 2 - 3
Первое плавание - 2
На избранный путь - 2 - 3
В дни «освобождения» - 2
В Академии - 2 - 3
В Тифлисе
В Париже - 2 - 3 - 4 - 5
Поездка в Закавказье - 2 - 3 - 4
На Шексне - 2 - 3 - 4
В Туркестане - 2 - 3 - 4
«Забытый» и другие - 2 - 3
Персональная выставка
2 - 3 - 4 - 5
В путешествие - 2 - 3
В Индии - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
Накануне войны - 2 - 3 - 4
На Балканах - 2 - 3 - 4 - 5
На Шипке все спокойно - 2 - 3 - 4
Картины и выставки
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
Стасов - 2 - 3
В годы преследований - 2 - 3 - 4
Три казни - 2 - 3 - 4
На венских выставках - 2 - 3 - 4
В Америке - 2 - 3 - 4 - 5
Фонограф Эдисона - 2
У Маковского - 2 - 3
Распродажа картин - 2
Над седым Днепром
2 - 3 - 4 - 5 - 6
Вологодские типы - 2 - 3
Верещагин и Кившенко - 2 - 3
Весной на Севере
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8
На Поклонной горе - 2 - 3 - 4
У Забелина - 2 - 3
По следам 1812 года - 2 - 3 - 4 - 5
Портрет Наполеона
На выставках - 2 - 3
В Крыму
Снова за океан - 2 - 3
Поездка в Японию - 2 - 3 - 4 - 5
На Дальний Восток - 2 - 3
В Порт-Артуре - 2 - 3 - 4
На собрании в Академии

   


Накануне русско-турецкой войны

Василий Васильевич прочел письмо и, обращаясь к Елизавете Кондратьевне, сказал:
- Черт меня побери! И я когда-то вздумал этакого человека подозревать в недоброжелательстве!.. Прочь всякие глупости! Павел Михайлович - это наша честь и совесть. Лиза, сохрани его письмо. Положи в шкатулку самых драгоценных стасовских корреспонденции. А что в газетах о Балканах? Читала?
- Читала. Турки бесчинствуют. Сербов бьют. Болгарских повстанцев казнят тысячами.
- А правители цивилизованных стран Европы, в том числе и «Освободитель», любуются на потоки болгарской крови, благословляют турок резать наших братьев-славян.
Быть войне. Быть... Если бы я находился в холостяцком положении, не задумываясь бы поехал сейчас в Сербию. Драться и писать этюды.
- В Сербию? - удивилась Елизавета Кондратьевна.- Давно ли из Индии?.. У тебя столько этюдов, столько работы!..
- Да, да, ты права, голубчик, права. Мой удел - моя работа. Лиза, поезжай, дружок, к родителям, в Мюнхен. Мне тут дела много: мастерскую и дачу надо строить, а серию индийских картин за меня никакой Тютрюмов не напишет...
Но Елизавета Кондратьевна и слышать не хотела об отъезде.
- Пусть я тебе не нужна, - говорила она мужу, - но ты мне нужен. Я тебя одного без надзора не могу оставить. А о поездке на Балканы и не помышляй. Да ты не дальше, как вчера, пожертвовал сто франков сербам.
- Чепуха! Милостыня... Сербы дерутся против турок за свою независимость, кровь проливают. Англичане втихомолку снабжают Турцию снарядами, пушками и новейшими ружьями. Надо иметь каменное сердце или пустую голову, как у наших правителей в России, чтобы не помогать более существенно сербам и болгарам. Бить слабых - дело нетрудное. Как хочешь, Лиза, а я, кажется, не удержусь: поеду на Балканы и как художник, и как солдат...
Мысль о поездке в Сербию не давала покоя Верещагину. Он нанял временное помещение для работы над индийскими картинами, уединился так, что даже наиболее близкий к нему художник, Иван Николаевич Крамской, проживавший в Париже и изредка встречавшийся с ним, и тот не знал, где работает Василий Васильевич и над какими произведениями.

Однажды оба художника сидели за круглым столиком в гостинице, где проживал Верещагин, и просматривали свежие газеты. Отбросив в сторону газету, Верещагин горячо заговорил:
- И до каких пор царь и правительство будут терпеливо созерцать, как турки режут славян? Не пора ли вмешаться? Не пора ли защитить сербов и болгар? Ведь это Англия руками турок душит их. Все это видят, знают, понимают. Неужели мы не поспешим вмешаться в это дело?
- Без вмешательства России не обойдется. Если бы в России на престоле сидел не трус и не тряпка, можно было бы уже давно двинуть наши войска на Балканы, - сказал Крамской. - По-моему, давно назрела пора выступить в защиту славянских народов.
- Я брошу все - и индийские этюды, и дачу с мастерской, все к черту! Поеду на Балканы. Есть тут добрый малый и недурной художник - Юрий Яковлевич Леман, попрошу его сберечь мои пожитки и присмотреть за постройкой. А на случай смерти моей оставлю ему же распоряжение. Лизу отправлю в Мюнхен к родителям.
- Вот тебе и на! - рассмеялся Крамской. - Еще ни коня, ни воза, а он уже о смерти заговорил.
- И братьям напишу, чтобы не отсиживались от войны, как только начнется - пусть едут на передовую линию. А вы как, Иван Николаевич? Поедете на Балканы?..
- Баталии писать - не моего разумения дело. Вояка я тоже не ахти какой...
- Ну, что ж, понимаю. Не всем воевать... Пишите портреты разных знаменитостей, да не теряйте связь с матушкой Русью, и всё это вам на том свете зачтется при вступлении в райское лоно.
- Злой шутник! - усмехнулся Крамской. - Бывает, пишу и ради заработка. Ох, уж мне эти портреты... Но довольно об этом. Показали бы вы лучше вашу мастерскую, что написали за последнее время?
- И не спрашивайте. Не скажу «гоп», пока не перепрыгну. Ничегошеньки никому пока не покажу. Если хотите взглянуть на мое будущее жилье и мастерскую в Мезон-Лаффитте, приезжайте. Индийские же мои работы пока не закончены, смотреть их рано.
Крамской охотно согласился съездить в Мезон-Лаффитт. Верещагин по пути рассказал, что подрядчики и архитектор взяли с него денег вдвое больше условленного. Не выручи Третьяков, вся затея с мастерской могла бы провалиться. Постройка подходила к концу. Кровельщики гремели на крыше листовым железом, столяры и стекольщики вставляли рамы. Пахло краской и свежей древесной стружкой. Домик в русском стиле понравился Крамскому. А еще больше восхитили его два больших, удобных помещения для мастерской. Одна из комнат была светлой, просторной, оборудованной для работы зимой; другая, построенная отдельно, - для работы весной, летом и осенью - представляла собою круглый зал, который можно было повернуть по рельсам вокруг своей оси окнами на солнечную сторону. - Ну, батенька, хорошие мастерские помог вам Третьяков построить...
- Я у него в долгу не останусь.
- Мне бы, Василий Васильевич, и в голову не пришло строить специальную летнюю вращающуюся мастерскую. И для работы хорошо, и для здоровья полезно! Ну и хитрец!..

продолжение