Фото художника Василия Верещагина

Весной на Севере

К подмосковному селу Котлы подошла весна. Лидия Васильевна приготовила чемоданы. Василий Васильевич упаковал ящики с охотничьими принадлежностями, заготовил краски, белила, холсты на небольших подрамниках и весь громоздкий груз отправил багажом. В один из теплых дней, как только стала буйно и весело пробиваться на лугах зелень, Верещагин с женой и малюткой Лидочкой приехали в Вологду. Лидии Васильевне незнакомый город своей церковной стариной напомнил уголок Москвы. Тут был и Кремль с древним собором, и одноименная с городом река Вологда, напоминавшая Москву-реку, и пригородные усадьбы, и монастырь с крепостными стенами, торговые ряды и толкучки, лоточницы и извозчики - всё напоминало первопрестольный город. Показав своей супруге Вологду со всеми ее достопримечательностями, Верещагин купил билеты в каюту первого класса и на пароходе, пахнувшем краской, отправился в Великий Устюг. За Вологдой открылись широкие заливные луга, местами поросшие ивняком и ольшаником. Чем дальше шел пароход, тем шире становилась мутная и быстротечная река Вологда. Соединившись с Сухоной, она образовывала огромный разлив с островками. Здесь было много уток. Утки не боялись шлепающего колесами парохода, не взлетали, а только сторонились и плавали, покачиваясь на волнах.

В туманную ночь пароход стоял, приткнувшись к берегу, с которого свисали над водой старые начавшие зеленеть ивы. В туманное утро, до восхода солнца, заботливый капитан распорядился отчалить и тихим ходом следовать дальше. За бесконечными изгибами Сухоны, за лугами заливными, за лесными рощами, залитыми половодьем, показались редкие прибрежные деревни. Крепкие бревенчатые избы как в зеркало любовались собой, глядя в реку узорчатыми наличниками и подслеповатыми окнами. Верещагины вышли на палубу подышать свежим весенним воздухом, посмотреть на окрестности Шуйского междуречья. Далеко-далеко расстилались необозримые вологодские леса; вблизи, в длинных и редких посадах, на берегу Сухоны, по-весеннему кипела мужицкая жизнь. Кто-то, разжигая костры, кипятил в котлах смолу и подновлял днища опрокинутых лодок, кто-то правил изгороди, кто-то развешивал сети, привязывал поплавки и грузила, готовясь к рыбной ловле. В попутных деревнях, Наремах и Дороватке, а также в селе Шуйском строились большие плоскодонные баржи; готовые - по бревенчатым скатам, под напев «Дубинушки», - спускались на воду.
- Эге, да здесь не на шутку занимаются судостроением, - проговорил Верещагин. - Посудины делают основательные.
- Еще бы не строить! Лес да вода у нас только и есть, - желая поговорить с видным человеком, пояснил стоявший рядом с ним пассажир из села Шуйского. - Этим люди и кормятся. А я вот им товарцу разного подвезу. Торг предвидится. Скоро у них получки начнутся. Кто чем живет-с!
- И давненько здесь этим народ промышляет? - обратился Верещагин к словоохотливому торгашу.
- Точно не могу сказать, но известно от стариков, что и для Петра Первого суда строили наремские да дороватские мужики, когда его величество неоднократно мимо наших мест путешествовали в Архангельск, Про это и в старых книгах есть…
- Слышь, Лидуся, какие здесь мастера! Вот не знал! А я-то по недомыслию заказал себе барку в Яренске построить. Здесь бы заказать!
- Да, против наших баржевиков-мастеров не нахаживать. Предки-то самому Петру угодили. А у того понятие было немалое в этом деле. Однако и яренские не на плохом счету... А вы, позвольте спросить, - не унимался пассажир, - не по особым поручениям? Не насчет постройки железных дорог?
- Нет, - уклончиво ответил Верещагин.
- Пока у нас есть река Сухона да лошадей вдосталь, нам железные дороги не нужны-с. А кто вы будете?
- Я Верещагин.
- Очень приятно!
- Почему очень приятно? Разве моя фамилия вам известна?
- Как же, как же! Помещик из-под Вологды - так я понимаю?
- Вроде этого.
- А вы про художника Верещагина слыхали? - обратилась к пассажиру Лидия Васильевна.
- Никак нет, не наслышан. В художествах я не разбираюсь. Наше дело - купить-продать, и то слава богу.
Лидия Васильевна рассмеялась и, толкнув мужа локтем в бок, тихонько сказала:
- Здесь, Вася, ваш брат художник не в почете. Куда ты меня завез?
- Это еще цветочки, дорогая. А дальше в лес - так больше дров.
Утро начиналось и на пароходе. С кухни доносился запах разваренной рыбы. Где-то внизу, под палубой, звенела чайная посуда, пиликала тальянка-черепанка и чей-то испорченный водкой голос уныло тянул частушку:

Я у тяти рекрутився –
Трои сани изломав.
Лошадь сивую изъездив –
Во совдаты не попав!..

- Горе-то какое!- усмехнулся Верещагин. - Трои сани, лошадь в расход пустил, - и всё зря.
Но дальше послышались частушки с такими завитушками, что он счел нужным увести супругу в каюту.