Василий Верещагин во время первой поездки на Кавказ

В памяти моей удержался еще один случай посещения усадьбы посторонними, совершенно незнакомыми лицами. Однажды летом мы с сестрой уговорили родителей повести нас в зоологический сад. Пообедали пораньше, и мать приказала заложить в пролетку нашего Серко. Уже все было готово, и мы с сестрой Аней в ожидании отъезда бегали в радостном волнении от экипажа в дом и обратно. Неожиданно от ворот раздался звонок, и мы увидели стоящую у въезда в усадьбу коляску. Дворник принес отцу визитную карточку какого-то высокопоставленного англичанина, который, проезжая с женой через Москву, хотел посетить знаменитого и в Англии хорошо известного русского художника.
Приглашенные в мастерскую неожиданные посетители пустились в казавшиеся нам бесконечными разговоры с отцом. На наши с сестрой нетерпеливые вопросы: «Когда же мы поедем?» мать ответила, что если посетители не уедут в течение получаса, поездку придется отложить. Это известие толкнуло нас с сестрой на отчаянный поступок. Войдя в мастерскую, мы обратились к отцу с вопросом: «Неужели же мы не поедем в зоологический сад?» Англичане заинтересовались, что мы хотим. Отец сказал что-то по-английски, а нас просил удалиться и не беспокоиться. Минут через пятнадцать напряженного ожидания английская чета вышла в сопровождении отца из мастерской и к неописуемой нашей радости укатила. А еще через двадцать минут мы уже ехали в зоологический сад.

Время от времени за Серпуховскую заставу приезжала троюродная сестра матери Мария Дмитриевна Третьякова или, как все ее называли, тетя Маша. Приезжала она обычно одна и лишь очень редко с Александрой Сергеевной Кёлер, дальней родственницей бабушки, степень родства которой можно, кажется, определить, как «десятая вода на киселе». Тетя Маша, умная энергичная женщина лет пятидесяти, была вдовой земского начальника в Гродненской губернии, имевшего гражданский чин статского советника. После .смерти мужа она переселилась в Москву и жила у Александры Сергеевны, исполняя обязанности управляющей ее дома. Званием своего покойного мужа тетя Маша очень гордилась. Знакомясь с кем-либо и называя свою фамилию, она не забывала прибавлять: «вдова статского советника». Отец немного посмеивался над этой ее слабостью, но относился к Марии Дмитриевне с уважением. Она была женщиной прямой, деловитой и к тому же очень любила мою мать и бабушку. У нас в семье, особенно после смерти отца, тетя Маша считалась лучшим советчиком по всем делам, особенно финансовым. После же смерти матери она была некоторое время попечительницей моих несовершеннолетних сестер, когда первый опекун, а потом попечитель Карп Артемьевич Мазлумов отказался от этой принятой им на себя обязанности. Александра Сергеевна, ровесница матери, происходила из бедной семьи, но вышла замуж за очень богатого человека Р.Кёлера, владельца аптекарских магазинов в Москве и других городах европейской России.

Когда отец бывал дома, тетя Маша и особенно Александра Сергеевна приезжали очень редко. Не желая мешать отцу в работе, они проводили время в обществе матери и бабушки, а встречались с ним лишь за обедом. У Александры Сергеевны было трое детей. Падчерица Соня, на год старше меня, хорошенькая, живая девочка, сын Борис, приблизительно на два года моложе меня, и младшая дочь Зоя. Помнится мне, что с детьми Александра Сергеевна приезжала за Серпуховскую заставу только в отсутствие отца и всего лишь один-два раза. Когда наша мать и Александра Сергеевна решили обучать детей танцам, мы стали ездить каждую неделю на городскую квартиру семьи Кёлер. Туда же приезжала семья наших дальних родственников Скворцовых, в которой было трое детей одного приблизительно с нами возраста. Учитель танцев обучал всю эту детскую компанию раз в неделю, в течение двух часов. Так как эти занятия происходили зимой, приходилось заказывать наемную карету, рано выезжать и рано же возвращаться. Поэтому занятия, происходившие только во время продолжительных поездок отца за границу и бывшие для нас большим развлечением в однообразной жизни за Серпуховской заставой, вскоре прекратились.