Василий Верещагин во время первой поездки на Кавказ

Одно время над лавками висели резные шкафы-витрины, в которых находилась коллекция старинных русских вещей (крестов, венцов с икон, кубков, серег и т.п.), собранных отцом во время его путешествия по Северной Двине в 1894 году. Помню эти шкафы довольно смутно, так как это было в годы моего раннего детства. Их можно видеть на сохранившейся фотографии мастерской, где находим изображение отца с палитрой, моей матери, сидящей у письменного стола, а в глубине, на кресле - моей бабушки П.М.Андреевской. На той же и еще на одной фотографии виден стоящий перед письменным столом в качестве сиденья деревянный резной клирос из старой церкви села Верхняя Тойма, привезенный из того же путешествия (изображение этого же клироса найдем на странице 65 в книге «Художник Б.В.Верещагин. На Северной Двине. По деревянным церквам», 1896).
Позднее, когда коллекция была продана, этот угол мастерской был декорирован иначе.
На северной стене над лавкой висело старинное холодное и огнестрельное оружие с Кавказа, из Туркестана, Индии и Турции. Кроме кавказских кинжалов, шашек, стальной кольчуги и турецких ятаганов, я помню большую, необыкновенно тяжелую пищаль, которая изображена висящей на плече киргиза на картине отца «Богатый киргизский охотник с соколом» (Государственная Третьяковская галерея), длинную арабскую винтовку с прикладом и ложем, украшенными перламутровой инкрустацией, китайские луки, которыми еще в 1869 году была в китайском Туркестане вооружена кавалерия, турецкую винтовку системы «пиподи-мартини» и русскую «крынку», привезенные из кампании 1877 года, ружья французской и русской армий времен Наполеона и т.д. Вся эта коллекция оружия страшно интересовала меня, особенно после того, как она пополнилась привезенными с Филиппин последнего образца американскими пехотной винтовкой и кавалерийским карабином, офицерскими саблями, шпагами и т.п. Я мог часами возиться с этим оружием. На другой, угловой, стене, влево от входа, висели три фамильных портрета: моего прадеда Василия Матвеевича Верещагина, дедова брата Алексея Васильевича в форме полковника лейб-гусарского полка и сестры деда Настасьи Васильевны. Только эти три портрета уцелели при пожаре Дедушкиного дома в имении Любец.

Отклоняясь несколько в сторону, должен сказать, что отец мой мало интересовался своими предками и в противоположность своему брату, генералу Александру Васильевичу, не придавал никакого значения тому, что еще его дед был записан в шестую часть дворянской родословной книги, куда вносились лишь старейшие дворянские рода («столбовые дворяне»), могущие доказать минимум пятьсот лет дворянства. Отец говорил нам всегда, что ценность каждого человека должна измеряться его внутренним, духовным содержанием, а не происхождением. Там же, между двумя парами оленьих рогов, висело индийское зеркало в раме с перламутровой инкрустацией, на полочке которого стояли фигурки, вырезанные из слоновой кости. Еще ниже - два портрета, присланные отцу изображенными на них лицами - германским императором Вильгельмом II и регентом Баварии Леопольдом. Портрет Вильгельма был в изящной рамке красного дерева с небольшой золотой короной наверху и с размашистой, витиеватой подписью. Портрет же Леопольда, наоборот, был в тяжелой серебряной с позолотой раме. С этим последним вышла забавная история. Таможня наложила на серебряную раму большую пошлину. Отец отказался платить, говоря при том, что портрет ему вообще не нужен, и на вопрос, что же делать, ответил: «Пошлите его обратно!» Таможенный чиновник с испугом возразил, что это невозможно, так как было бы «оскорблением его величества».
«Так делайте с ним, что хотите!» - сказал отец, уходя. Через месяц портрет был прислан за Серпуховскую заставу без уплаты пошлины.

На стене над дверями мастерской находилось чучело большого гималайского орла, сидящего на суку, а по сторонам - двух ястребов. С потолка в этой части мастерской свешивались чучела летящих орлов. На шкафах вдоль стен стояли различные гипсовые фигуры: бюст отца в натуральную величину, статуэтка работы известного скульптора И.Я.Гинцбурга «В.В.Верещагин за работой», раскрашенный бюст Наполеона и другие. В мастерской же находилась большая библиотека, имевшая более тысячи книг на фрунцузском, английском, немецком и русском языках. Это были книги по истории, социологии, естествознанию, философии, астрономии, путешествия, беллетристика и т. д. Большая часть этих книг имела на полях заметки, сделанные рукой моего отца.
Вернувшись в 1903 году из путешествия по Японии, отец привез большую коллекцию предметов искусства и домашнего обихода. Мастерская украсилась художественно вышитыми шелковыми панно с традиционными изображениями драконов, хризантем, священной горы Фудзияма, аистов, цветущей вишни и т.д. На столах и полочках стояли старинные и новые вазы из бронзы и фарфора, фигурки - нэцкэ, вырезанные из слоновой кости и твердого дерева, лакированные шкатулки и т.п.