Василий Верещагин во время первой поездки на Кавказ

Когда в 1902 году была нанята гувернантка для обучения детей иностранным языкам, ее поселили в бывшей комнате родителей, а для отца с матерью была сделана спальня в мастерской, где вправо от входа отделили высокой перегородкой пространство, достаточное для двух кроватей, столика и двух кресел. На этой перегородке, обитой со стороны мастерской темно-малиновым бархатом, висели три больших этюда: портрет матери, демонстрировавшийся на выставке 1898 года в Москве под названием «Портрет г-жи В.», «В Крыму», «Кабинет». Последние два этюда не были портретами (в точном смысле этого слова) матери, но она позировала для написания изображенных на них женских фигур. Второй же портрет матери (погрудный) размером приблизительно 30х40 см висел между картинами на стене против входа в мастерскую. Эти четыре семейные картины были завещаны отцом детям и не вошли поэтому в число картин коллекции, проданной матерью в 1904 году правительству. Возле перегородки стоял большой рояль матери фабрики «Блютнер», под которым и около которого лежали шкуры тигра, медведя и леопарда, привезенные отцом из Индии.

Из зимней мастерской был выход в летнюю, расположенную у северной стены дома и состоявшую из трех отдельных помещений - сараев с плоскими дощатыми крышами и с очень широкими, двухстворчатыми дверями, скорее, воротами, которые открывались внутрь. Два из них, оба длиной около семи и шириной пять метров, прилегали к дому. Третий сарай, более длинный, стоял под прямым утлом к первым двум. В одном из них находились чучело лошади, мольберт, стол и т.п. Вся площадь, занимаемая летней мастерской, то есть сараями, двором перед ними, обнесенная очень высоким дощатым забором с воротами, имела форму приблизительно четверти круга. Поэтому, Когда отец писал натурщика, он мог, меняя местоположение (сараи), иметь освещение всегда с желаемой стороны. В заключение описания мастерской я расскажу о «скобелевском уголке», где хранились подаренные отцу «белым генералом» боевой значок, мундир и складной, походный стульчик. Там же хранился огромный (27 см в длину) ключ, один из трех, поднесенных делегацией города Адрианополя генералу Александру Петровичу Струкову. Все эти предметы находились в мастерской у стены слева от входа, между окном и лавкой, над которой висела коллекция оружия.
Отец познакомился с Михаилом Дмитриевичем Скобелевым в 1870 году в Туркестане, когда тот был еще молодым гусарским штаб-ротмистром. В русско-турецкую войну Скобелев приехал на фронт уже генерал-майором с двумя Георгиевскими крестами - 4-й и 3-й степени - и закончил войну, как выразился отец, «с репутацией первого боевого офицера, храброго из храбрых». Знакомство отца с Михаилом Дмитриевичем, в отряде которого он провел почти всю кампанию 1878 года, перешло в большую, искреннюю дружбу. Отец высоко ценил Скобелева не только за его военный талант и изумительную храбрость, но и за его заботу о солдате. В своих воспоминаниях о русско-турецкой войне («На войне в Азии и Европе», М., 1894, с. 331) он пишет: «Скобелев подарил мне на память свой боевой значок, бывший с ним в 22 сражениях, с приложением списка этих сражений, им самим обстоятельно составленного. Значок этот висит теперь у меня в мастерской. Это большой кусок двойной красной шелковой материи, с желтым шелковым же крестом, набитый на казацкую пику, порядочно истрепанный пулями и непогодами». Возле значка висел на стоячей вешалке мундир генерала, в котором он был ранен в сражении на Зеленых горах. Маленькая заплатка как раз против сердца указывала место, куда ударила пуля, скользнувшая по ребру. Удар этот, настолько сильный, что Скобелев упал, был впоследствии одной из причин, вызвавшей преждевременную смерть генерала. Третьей вещью, принадлежавшей Скобелеву, был складной трехногий стульчик, который всегда возили за генералом и на котором он часто сиживал во время рекогносцировки. Что же касается огромного ключа, висевшего на гвоздике возле значка, то история его такова.

Генерал Александр Петрович Струков, командовавший конным авангардом отряда Скобелева, захватил блестящий кавалерийским набегом город Адрианополь, имевший важное стратегическое значение. Накануне занятия Адрианополя он потребовал от делегации жителей, чтобы ему были поднесены ключи от города для отсылки их главнокомандующему. Делегация была в недоумении, что делать, так как никаких ключей от города не существовало. Но Струков категорически приказал, чтобы ключи назавтра были! Действительно, на другой день при вступлении войск на городскую территорию Струкову были поднесены на блюде три громадных ключа. Отец, исполнявший в отряде нечто вроде должности начальника штаба, взял себе на память самый большой и при том поинтересовался, откуда взялись ключи. Ответ был: «Купили на базаре!»